теперь запомни. Шёл лесами, никого не видел, еду… ну, сам придумай. Но меня не было, понял?
— Да, — твёрдо ответил пацан.
— А теперь выбирайся на сиденье.
Пацану удалось это достаточно легко.
— Достань автомат снизу. Положи к себе на колени, стволом к окну, дурак, дёрнешь ненароком, я тебя пришибить всё равно успею.
— Нет, я… зачем это?
— Сейчас поедем быстро, с поворотами. Увидят за стеклом военного, значит, армия по своим делам гонит. Может, и пронесёт. Фуражку поправь, вот так. Ну, пацан, теперь лишь бы до рассвета успеть, держись, всерьёз поедем.
Гаор резко прибавил скорость, и фургон словно прыгнул вперёд. Ни говорить, ни даже думать он сейчас уже не мог, дорога отнимала все силы и внимание. Перепрыгивая по целине с дороги на дорогу, он уходил в совсем другой сектор Дамхара, куда полиция если и заезжает, то случайно, ну, и по своим сугубо личным надобностям, и ловить здесь никого не будут, все ж понимают, что ни одному дезертиру не придёт в голову прорываться в Аргат через опасную близость Дамхарских плотин, где, как и положено на стратегическом объекте, армейская охрана. И потому редкие здесь полицейские патрули, увидев силуэты в армейской фуражке и каскетке за лобовым стеклом — а что каскетка без кокарды, разглядеть не успеют — связываться не будут. Да, ошейник убрать. Удерживая руль одной рукой, Гаор поднял воротник рубашки, заслонив углами заклёпку. Ненадёжно, конечно, но авось пронесёт.
— А если остановят? — спросил вдруг пацан.
— Соврать не сумеешь? — ответил вопросом Гаор. — Тогда стреляй, и пойдём на прорыв.
— Да, я понял. Я… меня зовут…
— Стоп, — остановил его Гаор, — не знаю и знать не хочу.
— Почему? — удивился пацан.
— Чтоб на допросе не проболтаться, — ответил Гаор. — А теперь заткнись и не мешай.
Пацан замолчал, но его лицо заметно отвердело и стало жёстким.
«Дошло, наконец», — усмехнулся Гаор, выжимая из машины всё возможное.
Воздух наполнен грозным гулом рвущихся из-за плотин потоков и грохотом металлических мостов под колёсами. Слева вздымаются закрывающие небо плотины, справа совсем рядом бешеные, закрученные в жгуты вырвавшиеся из затворов струи, и внизу узкие на одну колею стальные балочные мосты, другие здесь в паводок, когда сбрасывают лишнюю воду, не выдержат, любую сплошную преграду снесут, как щепочки, и облако водяных брызг плотнее любого тумана, так что едешь на ощупь. Ну, пронеси Мать-Вода, тут ты хозяйка.
Что их увидят сверху, Гаор не опасался: наступало уже предрассветное время самого сладкого сна, когда самые рьяные часовые клюют носом или спят с открытыми глазами. А впереди уже бетон шоссе за кустами, и для скорости напролом, а если он поцарапает фургон, то придётся заехать на покраску, и тогда за перерасход по карточке, ну, не поруб, но Джаддова «кобыла» обеспечена. Ещё два поворота, перескочим на ответвление, с фасада подъезжать не стоит, скорость сбросим, чтоб рёвом мотора на форсаже не привлечь чересчур любопытного, и… да, вот здесь…
Гаор мягко притёр фургон к обочине. Небо заметно поголубело, густой туман клубясь заполнял низину, отделявшую заброшенную бетонку от смутно просматривающихся коробок складов и пакгаузов.
— Смотри, пацан.
Парнишка посмотрел на него с восхищённым ужасом и послушно уставился в указанном направлении.
— Это «Дамхар товарный». Военных здесь навалом. Постарайся затеряться и найти попутку.
— Да, я понял.
— Под вагон не цепляйся, свалишься. Лезь на крышу, бомбёжек сейчас нет, может, и пронесёт. Под семафорами ложись и пластайся, а там… Огонь тебе в удачу.
— Да я понял, спасибо. А если меня… обнаружат?
Гаор усмехнулся.
— Если такие, — он отогнул воротник и легонько щёлкнул себя по ошейнику, — скажешь, что тебя угнали из дома, ты сбежал и идёшь домой к матери.
— И…
— Думаю, помогут. А если патрули… — и жёстко повторил: — Меня не было, и ничего я тебе не говорил.
— Да, — твёрдо кивнул парень и выжидающе поглядел на Гаора.
— Выживи, пацан. Кто выжил, тот и победил, — тихо сказал Гаор, глядя не на него, а перед собой.
— Да, я всё сделаю, — парень поправил фуражку и вылез из кабины.
Гаор мягко сдал фургон назад для разворота, уже не глядя на исчезающую в тумане фигурку. Ему предстоял теперь обратный путь в свой сектор, и его надо было проделать, не пересекаясь, по возможности, с патрулями, чтоб не объяснять, за каким хреном его сюда занесло…
Осень, 2 декада
…Гаор сам потом удивлялся, каким чудом его пронесло. Да, за чудовищный перерасход бензина он получил от хозяина по морде и приказ на двадцать пять «горячих», которые Джадд ему и ввалил под страшный свист плети, неожиданно мягко ложившейся на спину, обжигавшей, но несравнимо с тем, первым, разом. Правда, чтобы не подставить Джадда, он начал стонать где-то на пятнадцатом ударе. Поверил хозяин его стонам или нет, но этим обошлось. А на вопрос хозяина, какого хрена он ночевал в лесу — глазастый аггел углядел обрывки листьев, застрявшие в стыках кузова — он нехотя буркнул:
— Рассвет у родника встречал, хозяин.
— Да что вы все на родниках повихнутые?! — вкатил ему хозяин ещё одну крепкую оплеуху и успокоился.
И вот уже шесть декад прошло, и ничего. Значит, пронесло. Либо пацан благополучно добрался до Аргата и там всё хорошо, либо погиб, отстреливаясь от патрулей, либо выдержал все допросы, ничего о нём не сказав. Последнее, конечно, маловероятно, но иного не дано. Одно из трёх. Так что живи, Рыжий, и радуйся жизни, другой у тебя не будет. Никому две жизни не даны. Ладно, пацан, у Огня свидимся, и там ты мне расскажешь, как оно у тебя прошло. А до этого я о тебе ничего не узнаю. Негде, не у кого и незачем.
Гаор поглядел на карту, на вделанные в приборную панель часы и удовлетворённо кивнул. Расчёт оказался точен. Как раз ему до посёлка, скинуть остатки груза, там заночевать и с утра на склады за новой загрузкой, а там он обедать заедет в центральное заведение, а уже оттуда домой, скидывая по дороге заказы. Ночует опять в посёлке и домой приедет к обеду. А там и до праздника недалеко, будем провожать Золотого Князя на отдых. Вряд ли его под праздник отправят в рейс. Хозяин любит, чтоб на праздники все дома были.
Летний солнцеворот — Торжество Небесного Огня по-ургорски и заклинание Мать-Земли по-склавински здесь праздновали чуть по-другому, чем в Аргате. Ну, до господского праздника Гаору дела не было, хотя, как все, он всю предпраздничную декаду убирал, чистил и мыл дом и оба двора: передний и задний. Мороки было много, к
